Образ   ::   Битов Андрей

Тут как-бычеловек махнет рукой, закроет глаза - и поехали. "Ну и пусть, ну и пусть",- бессмысленно повторяет человек. И царское чувство вседоступности вдруг исходит током, от одного к другому, охватывает всех, и наутро разъезжаются тихие, а глаза бегают.

И весь этот механизм "заводки" настолько уже не составлял для Монахова тайны, что становился еще большей тайной. Но ток уже был установлен, он был взаимен - это тотчас почувствовали и он и Ася, они разрешили тут же его себе, он рос и усиливался от обмена, этот ток. И они вдруг замолчали, как бы обо всем договорившись. Помолчав и пережив в себе что-то, они, отдыхая, как тянутся за сигареткой, некоторое время не глядя друг на друга, продолжили разговор, в том тоне новой близости и отдаления после близости, какого не могли бы позволить себе сразу.

- Ну, и как твой доцент? - спросил Монахов с тем вечным удовлетворением в голосе, что рождается от мнимого превосходства над другим мужчиной, если его женщина рядом с тобой.

- А мы расходимся,- легко сказала Ася.

Все-таки где-то, далекими тенями, была еще в Монахове память о пережитом: о ненависти к этому человеку и о боли. Теперь же ему предстояло некрупное торжество, вроде записи задним числом или подделанной подписи...

- Так ты что же, все это время с ним? - сказал он и не мог скрыть разочарования; взглянул в окно: остановку свою он проехал.

- А ты все еще ревнуешь? - снова засмеялась Ася, и смех ее уже вовсе показался Монахову неживым и бренчащим.