Обыкновенная биография   ::   Гайдар Аркадий Петрович

А мне сейчас позвонили, что эшелон уже из Мухталова вышел. Через час у нас будет. Вы бы, - говорит, - подождали: может, приветствие какое-нибудь, ну, там митинг... И они вам спасибо за фураж скажут.

Как услышали наши ребята про приветствие да про митинг (какое там приветствие... какое там спасибо...) и один за другим ходу: кто в барак греться, кто в дежурку.

- Ну, - говорю, - товарищ комендант, приветствие вы и сами передайте... а спасиба нам ихнего не надо. И то сказать, с обеда мешки ворочали. Какое уж тут спасибо... Зойка! - спросил он, оборачиваясь к притихшим девчонкам, тебя сегодня в укоме Васильев ругал? Ты прикреплена к приюту? Скажи, пожалуйста... а ты была хоть один раз в детраспределителе? Н-ет? Ну, и паскудная же ты, я скажу тебе, девка.

- Сереженька! - уныло и присиротевшись начала Зойка. - Солнышко ты мое любимое, золотой мой!.. Я в госпитале... сейчас занята? Занята! А до госпиталя я каждый день на вокзал три километра - в распределители пленбежа бегала? Бегала! А до пленбежа - на продразверстку в Пановскую волость... с Анохиным ездила? Ездила. Ой, как люблю я тебя, дорогой мой! - лукаво закончила она, обнимая Сережку за шею.

- Ну-ну, любишь! - заворочался Шаров, разжимая своими крепкими лапами ее руки. - Да что ты прихватилась, как пиявка. - Он отсадил ее в угол дивана и сказал, чуть запыхавшись: - Балаболка! Я так и сказал! "Не разорваться же ей". А в приют мы завтра Ленку пошлем.

- Ленка не пойдет! - вставила молчаливо гревшаяся у огня Маруся.

- А кто спрашивать будет? - удивился Шаров.