Оправдание крови   ::   Чигринов Иван

Зазыба предложил:

— Пойдем, сын, еще раз на полок. Погреемся. А то и правда разлеглись тут. Давно у тебя этот кашель?

— Был как-то, а потом сам прошел.

— Может, грудь застужена?

— Нет-нет, наверняка нет.

— Ну и хорошо. Пойдем. Погрею тебя.

В бане дышалось уже легче, жара почти не донимала, однако Зазыба открыл на улицу и застекленное нижнее оконце.

— Ложись снова на полок, — сказал он. — Да повернись головой к печке. С правой руки мне ловчей будет.

Покуда Масей жестко укладывался на осиновых досках, боясь наставить синяков, Зазыба успел принести из предбанника ведро с кипятком, накрытое деревянным кружочком. Поставив ведро на пол, он поднял брошенный Масеем веник, оглядел его, не торчат ли голые прутья, потом утопил в горячей воде.

— Вот о чем я просить тебя должен, сын, — сказал он вдруг, кладя на спину Масею заново распаренный веник. Не говори ты с мужиками про все про это в деревне. Я понимаю, ты теперь обиженный. Тебе и правда не сладко. Но поверь мне, своему отцу, что советская власть в твоей беде не виноватая. Ты ж сам говоришь, ком с горы катился. Было, отрицать нельзя. Но… не всюду одинаково. У нас, например, ни одного пальцем не тронули. Да и не только у нас. Значит, самоуправство на местах творилось. А сверху за ним недоглядели.

— Чудные у меня родители, — вздрагивая кожей от пекучего березового листа, горько усмехнулся Масей.