Оправдание крови   ::   Чигринов Иван

Вот тогда и начинаешь думать-гадать: и чего гнал, и пошто торопился? Так и со мной случилось. Всю жизнь не думал, чего живу, а тут вдруг начал.

— А неужто, дядька Парфен, в вашей жизни не было ничего такого, что оправдало бы перед вами ее смысл? Я почему говорю, что перед вами? Очень большую мерку для всего берете. Так неужто вы ничего не сделали, с чем жаль было бы расстаться, если бы… и вправду пришлось умирать?

— Не помню… Может, и сделал… Может, с дочкой, с внуками связано…

— Вот видите!

— Но ведь это, если подумать, тоже…

— Правильно, — воскликнул Масей, наперед угадав Парфенову мысль. — Однако человек вместе с тем живет и для того, чтобы повториться в другом. В Евангелии написано об этом так: «Правду, правду говорю вам, если пшеничное зерно, упав на землю, не умрет, то останется одно, а если умрет, то принесет много плода».

— Значит, во всем есть смысл? — понял Парфен. — Даже в смерти?

— Есть.

— И в войне?

— Да. Потому что в войне обычно сражаются добро со злом.

— Много же, очень много падает этих зернышек на землю, — вздохнул Вершков, — даже стыдно порой, что сам ты еще живешь. Но интересно получается, — сказал он, подождав немного. — Кругом я виноватый. Вроде стараюсь доказать свое, а ты мне, Денисович, все наоборот говоришь. — И проницательно, зорко, будто с горестным недоверием, посмотрел на Масея.

— Почему виноватый? — опомнился от этого взгляда Масей.

Вершков сокрушенно усмехнулся.