Оправдание крови   ::   Чигринов Иван

Один из них, тот, что был пойман в деревне, действительно имел вид идиота, жандарм даже удивился, как непонял этого раньше, с самого начала, хотя бы по взгляду, совсем отсутствующему, и по большой, слишком большой для нормального человека голове. А вот другой!… Этот при иных обстоятельствах не мог бы не вызвать восхищения даже у истинного арийца: поджарая фигура (несмотря на немалые годы), седая голова на крепкой шее, спокойные черты покрасневшего лица и эти чуть-чуть вздернутые брови, из-под которых искоса глядели глубокие темные глаза. Как раз глаза и выдавали в нем человека, сильного духом и умного. Однако жандарм не мог позволить себе восхищаться!…

«Небст гефанген, небст геханген» [4] , — решил он.

Мгновение — и солдатам была отдана команда стать между толпой и осужденными.

Но сегодня словно и въявь над веремейковцами витало милосердие.

Вдруг послышался топот, и все увидели, как на майдане осадил каурого коня немецкий кавалерист. Наклонившись с седла, он шепнул что-то жандарму. Тот сразу же вопросительно повернулся к кавалерийскому офицеру, который все это время стоял в нескольких шагах, казалось, безучастный ко всему. Во всяком случае, никакой активности он пока что не проявлял.

— Геверер! [5]

— скомандовал жандармский офицер солдатам, которые нацелили поднятые карабины.

Брезгливо сморщившись, он резко шагнул с места и быстро вскочил в «хорьх», затем жестом подозвал к себе Браво-Животовского.

Толстяк с большим носом тоже взял у вестового поводья своего скакуна.