Оправдание крови   ::   Чигринов Иван

Но из такой войны мало шансов выйти живым. Судить о нас, мертвых, будут потом те, кто уцелеет.

— Еще что скажешь!

— Так оно по логике выходит. Если действительно на Войне гибнут самые лучшие, значит, судить о нас будут…

— Худшие? — подхватил Шпакевич.

— Выходит, так.

— Глупости! Ишь чего вбил в голову. Рано еще хоронить себя. Вот скоро отвоюемся, домой придем!

— Во-первых, отвоюемся не так скоро, как всем нам этого хочется. Не те масштабы. Не та война. Эта молотьба надолго затеяна. Ты не гляди, что немцы одним махом доперли сюда: Вон уж и Орел не очень далеко. А там по прямой и Тамбов, и Саратов… Они-то вправду одним махом явились, а выгонять их придется канительно. Всегда так, только пусти нечистую силу в дом, после мороки не оберешься, покуда прогонишь. Даже попа с кадилом и того призовешь.

— Ты, вижу, тоже суеверный. Нечистую силу поминаешь.

— Это я так. Для вящей убедительности.

— Ну, а если все-таки, чертям назло, останешься жить, а?

— Тоже радости мало. Среди нормальных людей да быть ненормальным — незавидная доля. Нет, для большинства из нас место будет или в инвалидных домах, или в психобольницах. Потому что к тому времени, как вытурим за свои границы немцев, чуть ли не каждого дважды по ошибке похоронят, дважды — и тоже, может, по ошибке — к стенке поставят, неважно, свои или чужие, дважды… Словом, не будет конца этим «дважды». Где уж тут, в такой сутолоке, сохранить себя нормальным человеком?

— Ничего. Не журись.