JК
Бриллианты для диктатуры пролетариата :: Семенов Юлиан Семенович
Страница: 144 из 376Пистолет бросьв дверь.
– Да нету у меня пистоля!
– Что у тебя есть, – повторил Воронцов, – кидай в дверь.
К ногам Анны Викторовны упала финка – лезвие было очень длинное, таким егеря свежевали лосей: Воронцов даже ощутил запах сосны, которым отдавало, когда егеря отбрасывали собакам теплый ливер.
Подняв нож, он вышел в коридор. Раненый смотрел на него мутными, круглыми глазами, прижимая ладонью печень. Воронцов подошел к входной двери, заложив засов, посмотрел в каморку старухи. Та спала, громко храпя: со стоном и долгими замираниями – Воронцов боялся, когда так храпели, – кучер пугал его в детстве.
– Ползи в комнату, – сказал Воронцов раненому, но тот отвалился на локоть. В уголке рта у него появилась кровь.
Воронцов вернулся в комнату; Анна Викторовна по-прежнему сидела, прижавшись к стене.
– Болит голова? – спросил он, одеваясь.
– Вежливы вы…
– Это лучшая форма лицемерия – вежливость-то…
– Пристрелите?
– А что мне остается делать?
– А его?
– Он и так умрет.
– Только в спину не стреляйте.
– Я в спину никому еще не стрелял, даже шлюхам.
Анна Викторовна оделась.
– Перед смертью хочу сказать, что вы были великолепны.
– Когда? В кровати или позже?
– Все время. Я никогда не вру, – нахмурилась она, увидев усмешку Воронцова. – Никогда. И поэтому я хочу вам помочь. Отодвиньте софу. Не бойтесь, у меня нет оружия.
– Да нету у меня пистоля!
– Что у тебя есть, – повторил Воронцов, – кидай в дверь.
К ногам Анны Викторовны упала финка – лезвие было очень длинное, таким егеря свежевали лосей: Воронцов даже ощутил запах сосны, которым отдавало, когда егеря отбрасывали собакам теплый ливер.
Подняв нож, он вышел в коридор. Раненый смотрел на него мутными, круглыми глазами, прижимая ладонью печень. Воронцов подошел к входной двери, заложив засов, посмотрел в каморку старухи. Та спала, громко храпя: со стоном и долгими замираниями – Воронцов боялся, когда так храпели, – кучер пугал его в детстве.
– Ползи в комнату, – сказал Воронцов раненому, но тот отвалился на локоть. В уголке рта у него появилась кровь.
Воронцов вернулся в комнату; Анна Викторовна по-прежнему сидела, прижавшись к стене.
– Болит голова? – спросил он, одеваясь.
– Вежливы вы…
– Это лучшая форма лицемерия – вежливость-то…
– Пристрелите?
– А что мне остается делать?
– А его?
– Он и так умрет.
– Только в спину не стреляйте.
– Я в спину никому еще не стрелял, даже шлюхам.
Анна Викторовна оделась.
– Перед смертью хочу сказать, что вы были великолепны.
– Когда? В кровати или позже?
– Все время. Я никогда не вру, – нахмурилась она, увидев усмешку Воронцова. – Никогда. И поэтому я хочу вам помочь. Отодвиньте софу. Не бойтесь, у меня нет оружия.