JК
Бриллианты для диктатуры пролетариата :: Семенов Юлиан Семенович
Страница: 212 из 376Он сказал, что, если английскому лакею сказать «спасибо» за работу, он тогда вас на всю жизнь запомнит и отблагодарит, а нашему скажи – Антон Иванович тут замолчал надолго, глаза все тер пальцами, – так неминуемо решит, что вы блажной, и не преминет тебя облапошить, а если замечание сделаешь – так начнет кол из плетня дергать…
– Добрый человек Антон Иванович, – усмехнулся Исаев.
– Ну, началось! Я этого больше всего боялась… Почему вы так жестоки? Почему вы не ищете путей к миру, а норовите заменить заповедь «не убий» на новую: «ответь ударом на удар»?!
– Помните, у Екклезиаста? «Ибо тот из темницы выйдет на царство, хотя родился в царстве своем бедном». Ну, вышли? Вышли. Снисходительность – свидетельство доброты? А снисходительность к нации – это как?
– Вы философ? Тогда отчего сердитесь? Даже стали Екклезиаста приводить, а я его в жизни не читала.
– Плохо.
– А вы почему этого Екклезиаста защищаете?
– Я защищаю свою точку зрения; а вы – прелесть. Все-таки давайте-ка мы ослушаемся Романа и я потихоньку пойду один.
– Роман будет волноваться. Хотите, погадаю по Лермонтову?
– Хочу.
– Говорите страницу.
– Сто шестая.
– Ага! Один плюс шесть – семь. Вы в семерку верите!
– Угадали.
– Вот видите. А строчка какая?
– Первая.
– Снизу или сверху?
– Сверху.
– «Когда надежде недоступный…» Это что-то мало. Давайте дальше посмотрим… «Не смея плакать и любить». Ага, так! «Когда надежде недоступный, не смея плакать и любить, пороки юности преступной я мнил страданьем искупить…»
Исаева поразило, как преобразилось лицо Боссэ.
– Добрый человек Антон Иванович, – усмехнулся Исаев.
– Ну, началось! Я этого больше всего боялась… Почему вы так жестоки? Почему вы не ищете путей к миру, а норовите заменить заповедь «не убий» на новую: «ответь ударом на удар»?!
– Помните, у Екклезиаста? «Ибо тот из темницы выйдет на царство, хотя родился в царстве своем бедном». Ну, вышли? Вышли. Снисходительность – свидетельство доброты? А снисходительность к нации – это как?
– Вы философ? Тогда отчего сердитесь? Даже стали Екклезиаста приводить, а я его в жизни не читала.
– Плохо.
– А вы почему этого Екклезиаста защищаете?
– Я защищаю свою точку зрения; а вы – прелесть. Все-таки давайте-ка мы ослушаемся Романа и я потихоньку пойду один.
– Роман будет волноваться. Хотите, погадаю по Лермонтову?
– Хочу.
– Говорите страницу.
– Сто шестая.
– Ага! Один плюс шесть – семь. Вы в семерку верите!
– Угадали.
– Вот видите. А строчка какая?
– Первая.
– Снизу или сверху?
– Сверху.
– «Когда надежде недоступный…» Это что-то мало. Давайте дальше посмотрим… «Не смея плакать и любить». Ага, так! «Когда надежде недоступный, не смея плакать и любить, пороки юности преступной я мнил страданьем искупить…»
Исаева поразило, как преобразилось лицо Боссэ.