Бриллианты для диктатуры пролетариата   ::   Семенов Юлиан Семенович

Он мог подолгу любоваться этими замершими рыбами и ничуть не огорчался, если форель вдруг исчезала, оставляя после себя медленные круги.

А когда ему удавалось забросить крючок с двумя нанизанными на него червями прямо перед носом форели и та мгновенно заглатывала наживу, Неуманн вытаскивал тяжелую рыбу, ощущая грань легкости и тяжести ее в воде и воздухе, и долго любовался форелью, а потом, завернув ее в лопух, складывал в рюкзачок и шел дальше – к порогам.

Возле порогов он разводил костер и, натаскав сухих еловых лап, ложился спать до утреннего жора.

Но в это утро он просыпался нехотя – ему снилось, что кто-то теребит его за плечо, и ему не хотелось открывать глаза, а когда он все-таки глаза открыл, то увидел двух людей, сидевших возле него на корточках, и страшное предчувствие беды охватило его.

– Сядьте, – сказал Роман, – у меня к вам дело.

– А что, собственно, случилось? – спросил Неуманн и удивился своему голосу. – Кто вы, господа?

– Сядьте! – повторил Роман. – И слушайте внимательно. Вы согласны помочь Исаеву?

– Как я могу это сделать?

– Это мы скажем – как… Сначала ответьте: вы согласны?

– Я никогда не преступал служебного долга.

– Если вы откажетесь помочь, Исаеву может грозить смерть. У нас нет иной возможности спасти друга. Поэтому ваш отказ помочь будет равнозначен двум смертным приговорам: Исаеву – в тюрьме, вам – здесь!

– Вы с ума сошли! Я представитель закона!

– Я повторять два раза не намерен, Неуманн, – сказал Роман и посмотрел на Юха.