Бриллианты для диктатуры пролетариата   ::   Семенов Юлиан Семенович

Лежава ».

18. Ключ в Париже

Бокий доложил Дзержинскому о провале Всеволода Владимирова через десять минут после того, как получил сообщение Романа.

Дзержинский молча расхаживал по кабинету, отпивая чай из высокого тонкого стакана. Он любил Всеволода, как, впрочем, и все те, с кем Всеволод работал. Правда, Василий Морковец, которого все знали как несколько суховатого, но знающего человека, постоянно подчеркивавшего свое батрацкое происхождение, испытывал к Владимирову чувство неприязни, которую не считал нужным скрывать.

– Почему вы не любите его? – спросил как-то Бокий.

Израненное лицо Морковца перетянуло гримасой удивления:

– А какое все это имеет отношение к работе?

– Прямое.

– Знаете, я с пацанства терпеть не мог любимчиков, а Владимиров ко всем влез; изящен, спору нет, умен… Не люблю я тех, кто со всеми норовит быть товарищем.

– Смотреть исподлобья лучше?

– У вас есть какие-нибудь конкретные пожелания, Глеб Иванович? Я готов их выполнить…

Бокий разговора продолжать не стал, но при встрече с Дзержинским заметил:

– Мне делается страшновато, когда я вижу, как Морковец растет у себя в управлении. Недобрый он человек.

– Работник неплохой, – пожал плечами Дзержинский, – если будет заноситься – одергивайте. Хватка у него мертвая, такие тоже нужны.