Отрицание отрицания   ::   Васильев Борис Львович

 — Простите великодушно, любезная Ольга Константиновна, не может ли Николай Николаевич принять меня?

— Разумеется, Петр Павлович, он будет весьма рад. Прошу пройти прямо в кабинет.

Трутнев поспешно, а потому несколько неуклюже поклонился и прошел к генералу-историку.

Николай Николаевич и впрямь был рад видеть друга семьи. Что-то говорил, пожимая руку и усаживая гостя в кресло. Что-то, разумеется, необязательное, но в ответ слышал еще более необязательное:

— Да, да. Да, да.

— Что-нибудь случилось, Петр Павлович?

— Как бы сказать… — доктор помялся. — И да, и нет. Словом, после переворота я пошел в полицию, и там сказали, что я совершенно свободен и могу ехать, куда захочу.

— А причем тут полиция?

— Я ведь был выслан сюда под надзор, — вздохнул Трутнев. — Я не решался признаться, что моя супруга вовсе не умерла при родах, а была осуждена на десять лет одиночного заключения в Бутырском замке, а я — определен под надзор полиции в этом городишке. Нет, нет, ничего уголовного, дорогой Николай Николаевич, иначе не осмелился бы навещать вас. Нет, нет, хуже. То есть, лучше. Приличнее как-то. Она была в какой-то тайной организации, в какой — я не спрашивал. И ее арестовали. А сейчас — выпустили.

— Вам сказали об этом в полиции?

— Нет, что вы. Она сама прислала телеграмму…

Петр Павлович суетливо и долго шарил по карманам, и, наконец, протянул генералу телеграфный бланк:

«ТЕМНИЦЫ РУХНУТ, И СВОБОДА

ВАС ВСТРЕТИТ РАДОСТНО У ВХОДА,

И БРАТЬЯ МЕЧ ВАМ ОТДАДУТ!».