Ожидание обезьян   ::   Битов Андрей

И когда я наконец увидел первый танк и когда я увидел догорающую "Абхазию", когда я уперся в этот бронебархан и когда жар пожара остановил меня, то ли песок попал в глаза, то ли дым, - но мне стало настолько все равно, настолько не жаль себя, что я заплакал.

- И это ты думаешь про себя, что лишен тщеславия? - услышал я обрыдлый ЕГО голос.

- Тщеславие-то тут при чем?! - тут же завелся я.

- Да я ни разу тебя в таком горе не видел.

- Если бы это были сапоги... Разве не имеет права ремесленник плакать над разбитой вазой?

. - Работы - да, жалко. Только какая это работа? Ты же кайф словил? словил. И все тебе мало; ты жаден.

- Жаден, ладно. Но не тщеславен же!

- Какой ты у меня чуткий да обидчивый. Слова тебе не скажи.

- Так ведь неповторимо же! Я же не говорю: хорошо. Неповторимо!

- Нет, не труда тебе жаль. Когда ты трудился? Тебе лотерейного билета жаль. Который мог бы наконец выпасть. А вдруг, чего не бывает... авось наконец гениально и переживет тебя, переживет века... Сам знаешь, что это не так. Ну а вдруг все-таки? А вдруг не бывает. Кстати, ты злоупотребляешь этим словечком вдруг.

О ,ОН умел меня завести!.. Я и завелся с полуоборота.

- Кто ты такой, чтобы мне это говорить! Подонок, гной, голубизна латентная!

- Фи-и! Интел-лигентный считается человек, интел-лекгуал... Сколько яда вложил ОН в один корень...

- Это я-то интеллектуал! - возмутился я прямо как ОН.

- Но не я же... - царственно парировал ОН. Тут крыть было нечем.