JК
Палисандрия :: Соколов Саша
Страница: 316 из 433Я ведь грезил о бабушке крепких моральных устоев, о бабушке высоконравственной, строгой и необыденной; эта же виделась бабушкой, вообще говоря,– общепринятой, общедоступной, с порочными желваками на не имеющем никакого значенья лице. Вдобавок она только что разделила лоно своей природы с практически ей незнакомым странником, и, будучи им, я знал о ее падении прямо из первых рук и возможности усомниться в нем – не усматривал. Естественно, это было очень любезно с ее стороны, хотя это же делало ее в моих глазах бабушкой вовсе публичной, бабушкой, с позволения выразиться, полусвета.
«Я обознался,– сказал я себе в ту минуту.– Такая не может быть моей бабушкой». И оказался прав. Не возвратив реверанса, старуха сухо представилась именем, которое и не намекало на наше будущее родство.
«Трухильда Абрего»,– сказала она прокуренным, как у Фон Стаде, меццо-сопрано и безо всякого перехода потребовала у меня денег за якобы оказанные ею услуги.
Меркантилизм Трухильды показался мне отвратителен.
«Не вымогайте! – бросил я ей.– Неизвестно еще, кто кому их оказывал».
«Сибелий!» – плаксиво воззвала она к тому, кого нигде покуда не наблюдалось.
«К вашим услугам»,– густо протрубил человек, вышагивая из беседки. Он был дремуч, монструозен. Рот его был утыкан тупыми, на совесть сработанными зубами. И он не спеша пережевывал ими какую-то сыпучую снедь, черпая ее большими горстями из кармана своего дворницкого передника. Судя по запаху, да и по виду, то был сушеный горох.
«Я обознался,– сказал я себе в ту минуту.– Такая не может быть моей бабушкой». И оказался прав. Не возвратив реверанса, старуха сухо представилась именем, которое и не намекало на наше будущее родство.
«Трухильда Абрего»,– сказала она прокуренным, как у Фон Стаде, меццо-сопрано и безо всякого перехода потребовала у меня денег за якобы оказанные ею услуги.
Меркантилизм Трухильды показался мне отвратителен.
«Не вымогайте! – бросил я ей.– Неизвестно еще, кто кому их оказывал».
«Сибелий!» – плаксиво воззвала она к тому, кого нигде покуда не наблюдалось.
«К вашим услугам»,– густо протрубил человек, вышагивая из беседки. Он был дремуч, монструозен. Рот его был утыкан тупыми, на совесть сработанными зубами. И он не спеша пережевывал ими какую-то сыпучую снедь, черпая ее большими горстями из кармана своего дворницкого передника. Судя по запаху, да и по виду, то был сушеный горох.