Памяти Тамары Григорьевны Габбе   ::   Чуковская Лидия Корнеевна

Я до сих пор помню, как она читала мне на улице:

Может статься так,

Может и'наче,

Но в ненастный некий час

Духовенств душней,

Черней иночеств,

Постигает безумье нас...

Когда вышел "1905 год", Туся восхищалась им и говорила, что Пастернак наделен редкостным чувством - чувством истории. А теперь она что-то все недовольна Пастернаком, и Цветаеву - несомненную родственницу его - совсем не любит*.

Она прочла мне "Яблоню" Бунина, в самом деле, изумительную:

Старишься, подруга дорогая?

Не горюй! Вот будет ли такая

Молодая старость у других.

Я сказала Тусе, что стихи эти в самом деле очень трогательные, но любовь к ним и к классической форме стиха не мешает мне любить пастернаковско-цветаевские бури и сложный, но психологически и поэтически достоверный синтаксис.

Туся ответила так:

- Видите ли, может быть, вы и правы, но для меня дело не столько в синтаксисе стиха, сколько в синтаксисе души. Тот синтаксис, тот строй души, который проявляется в стихах Бунина, мне гораздо ближе и милее. Спокойный; важный; строгий.

30.III.46

Сегодня новость омерзительная. Твардовский дал в издательство рецензию на Тусину книгу очень хвалебную, но директор издательства сказал ему:

- Мы все равно эту книгу не выпустим. Неудобно, знаете, чтобы на русских сказках стояла фамилия нерусская.

Туся угнетена, расстроена, философствует. А я просто в ярости, без всякой философии.

14.IV.