JК
Печора :: Азаров Юрий Петрович
Страница: 259 из 446Кто виною печали твоей?
Разин. Те же, что и твоей, владыко святой.
Светлана замолчала. В классе было тихо. Чернов не выдержал тишины, сказал:
– Дальше что?
– А дальше у меня наброски, – сказала Света.
– Пусть прочтет, – предложил Валерий.
– Однажды в июльскую ночь тысяча шестьсот семьдесят первого года Морозова с сестрой Акин-фией тайно принесли Степану Разину крест и чистую сорочку.
– Не могу пустить к нему, – сказал им охранник. – Знаю, что по заповеди блаженного протопопа Аввакума надо бы узничку утешение духовное- преподать, по слову Христа Спасителя: «заключенных посетите». Утром передам ему все, что ты принесла, боярыня, а пустить к нему – ни боже мой!
В это время из нижнего окна приказа, из-за железной с острыми зубьями решетки послышалось пение:
Не шуми ты, мати зелена дубравушка,
Не мешай мне, добру молодцу, думу думати…
– Всесильный, спаси его, – тихо проговорила Морозова.
Песня мгновенно оборвалась. В окно выглянуло бледное лицо Разина.
И вот казнь.
Стенька смотрел в толпу, точно искал кого-то. На нем была чистая рубаха – подарок Морозовой.
Палач обхватил топорище обеими руками, занес топор над головой и ударил – левая рука Стеньки стукнулась об пол. Палач зашел с другой стороны, нацелился.
– Руби! – и правая нога отлетела. И вдруг глаза Степана Разина вспыхнули, и лицо его преобразилось счастьем.
Разин. Те же, что и твоей, владыко святой.
Светлана замолчала. В классе было тихо. Чернов не выдержал тишины, сказал:
– Дальше что?
– А дальше у меня наброски, – сказала Света.
– Пусть прочтет, – предложил Валерий.
– Однажды в июльскую ночь тысяча шестьсот семьдесят первого года Морозова с сестрой Акин-фией тайно принесли Степану Разину крест и чистую сорочку.
– Не могу пустить к нему, – сказал им охранник. – Знаю, что по заповеди блаженного протопопа Аввакума надо бы узничку утешение духовное- преподать, по слову Христа Спасителя: «заключенных посетите». Утром передам ему все, что ты принесла, боярыня, а пустить к нему – ни боже мой!
В это время из нижнего окна приказа, из-за железной с острыми зубьями решетки послышалось пение:
Не шуми ты, мати зелена дубравушка,
Не мешай мне, добру молодцу, думу думати…
– Всесильный, спаси его, – тихо проговорила Морозова.
Песня мгновенно оборвалась. В окно выглянуло бледное лицо Разина.
И вот казнь.
Стенька смотрел в толпу, точно искал кого-то. На нем была чистая рубаха – подарок Морозовой.
Палач обхватил топорище обеими руками, занес топор над головой и ударил – левая рука Стеньки стукнулась об пол. Палач зашел с другой стороны, нацелился.
– Руби! – и правая нога отлетела. И вдруг глаза Степана Разина вспыхнули, и лицо его преобразилось счастьем.