Печора   ::   Азаров Юрий Петрович

Я лежал рядом с Ниной, и что-то общее образовалось у нас с нею, и я потихоньку переставал стыдиться этой теплой и волнующей общности, у которой былвсе лее и свой аромат, и своя весенняя полноводность. Все стало действительно плыть и дышать светлым, волнующим покоем, точно передо мной, окаймленное теплой волной, лежало бархатно-черное море, в котором мирно светилась вечерняя звезда. И было покойно-сладко до тех пор, пока что-то не грохнулось в нашу стенку, а потом это что-то заколотилось в нашу стенку с такой силой, что коврик, висевший над нашей кроваткой,.слетел с одной петельки, а с той стороны долбали и долбали в стенку, точно норовя пробить ее.

– Что они, с ума посходили?-сказал я недоумевая, а Нина тихо засмеялась.

– Ты что, тоже рехнулась? – сказал я. – Надо им сказать, чтобы они потише там.

– Лежи-и-и, – протяжно прошептала Нина.

– Как лежи! Ты не видишь, что там делается! Ну что можно так колотить? – недоумевал я, а стук становился все ритмичнее и все настойчивее.

– Лежи-и-и-и, дурачок, – сказала Нина, притягивая меня к себе.

Я лег на спину, и мне почудилось, что и здесь какой-то необычный заговор идет против меня. Все знают о чем-то таком, чего я не знаю. И Нина сверкает глазами и смеется, хотя и не слышно ее смеха, а там за стенкой прямо-таки совсем очумели, «Ну что можно так делать в темноте, точно в каждой руке у них по молотку, и они норовят по нашим черепам пройтись ими…»

И вдруг мне стало понятно, когда раздался за стенкой дикий стон.

– Дура! Да он ее душит там! – я вскинулся с кровати, а Нина схватила меня что есть мочи и притянула к себе.