JК
Печора :: Азаров Юрий Петрович
Страница: 359 из 446И мой страх – это такое бесстрашное чудовище, потому- он и сильнеё меня, потому он и бесстрашен.
– Я некто четвертый! – вы меня так изволили окрестить. Ну, что ж,, сударь, приступим к операции. Вот мой инструмент. Спокойно. Сейчас начнем. Приготовились к потемнению в глазах. Так, еще немножко. Не дышать. А теперь привстаньте. – И некто четвертый влепил мне пощечину. Копия той, какая однажды сажена была в мою физиономию фрицем. Маленьким толстеньким фрицем. Его так и звали – Фриц – из арбайтгруппы. У него была мясистая крепкая рука. И он влепил мне, маленькому, пощечину, и я влетел в навозную кучу. И убежал. И он смеялся вслед. И теперь некто четвертый влепил мне ту же пощечину. За что?
– Это за то, что ты растлеваешь себя, блудный сын.
– Я не растлеваю себя. Я хочу немножко радости. Я, может быть, люблю Алину.
Некто четвёртый еще влепил пощечину, теперь в другую щеку.
– За что?
– За ложь. Ты не любишь. Ты не имеёшь права любить. Ты – приспособление для страха. Страхоноситель. А страхоноситель не способен любить. Ты никогда не сможешь преодолеть меня. Ты мой узник. Раб. А рабы не могут любить. Они могут случаться. Они – животные; Ты и есть животное! Гнусное животное, наделенное умом и вкусом.
– Мама. Укрой меня… Посиди со мной.
– У тебя жар?
– Кажется.
Мама снова ушла.
– Ну что ж, продолжим, – это снова некто четвертый. – Зачем ты ввязался в эти идиотские истории? Если бы я и пожелал спасти тебя, из этого ничего бы не получилось.
– Я некто четвертый! – вы меня так изволили окрестить. Ну, что ж,, сударь, приступим к операции. Вот мой инструмент. Спокойно. Сейчас начнем. Приготовились к потемнению в глазах. Так, еще немножко. Не дышать. А теперь привстаньте. – И некто четвертый влепил мне пощечину. Копия той, какая однажды сажена была в мою физиономию фрицем. Маленьким толстеньким фрицем. Его так и звали – Фриц – из арбайтгруппы. У него была мясистая крепкая рука. И он влепил мне, маленькому, пощечину, и я влетел в навозную кучу. И убежал. И он смеялся вслед. И теперь некто четвертый влепил мне ту же пощечину. За что?
– Это за то, что ты растлеваешь себя, блудный сын.
– Я не растлеваю себя. Я хочу немножко радости. Я, может быть, люблю Алину.
Некто четвёртый еще влепил пощечину, теперь в другую щеку.
– За что?
– За ложь. Ты не любишь. Ты не имеёшь права любить. Ты – приспособление для страха. Страхоноситель. А страхоноситель не способен любить. Ты никогда не сможешь преодолеть меня. Ты мой узник. Раб. А рабы не могут любить. Они могут случаться. Они – животные; Ты и есть животное! Гнусное животное, наделенное умом и вкусом.
– Мама. Укрой меня… Посиди со мной.
– У тебя жар?
– Кажется.
Мама снова ушла.
– Ну что ж, продолжим, – это снова некто четвертый. – Зачем ты ввязался в эти идиотские истории? Если бы я и пожелал спасти тебя, из этого ничего бы не получилось.