Печора   ::   Азаров Юрий Петрович

Я: При чем здесь воспитанность?

Она: А при том, что мне стыдно было за то, как ты ведешь себя. Ты был мне просто неприятен. И я была на стороне Новикова, потому что он вел себя самым достойным образом.

Я: Ну и катись к своему Новикову!

Она: Вот, снова твоя невоспитанность, Нельзя так. Ты становишься отвратительным, когда в тебе просыпается злоба!

Я: если бы не было во мне этой злости, может быть, не было бы ничего. Я и злюсь оттого, что кругом одно непонимание.

Она: А я бы так не сказала. Новиков все понимает. И с ним приятно говорить.

Я: Его понимание мертво. Вообще всякое ограниченное понимание мертво, как мертва всякая рациональность, даже если она пламенная. Он понимает на уровне обыденного сознания. Вроде бы все умеет разложить, а от его раскладов тошно становится.

Она: Я тоже понимаю на уровне обыденного сознания?

Я: Хуже. Ты еще добавляешь к своему пониманию жалкое приспособленчество. Ты не дотягиваешься до высшего прочувствования нравственных законов. Потому тебе и Достоевский чужд. Тебе чуждо всякое художественное воплощение идей. А Достоевский – художник идей. Ты усвоила внешние атрибуты его поэтики. Да, он меня растлил? Да ты себя сама растлила. И с Герой у тебя не было случайности. И с Новиковым при подходящем случае ты могла, бы оказаться!

Она: Ты просто мерзкий, отвратительный тип. Ты – букашка!

Я: Прости меня.

Алина смотрит на меня большими чистыми глазами и говорит:

– Ты прости меня. Я не так себя вела в разговоре с Новиковым.