Печора   ::   Азаров Юрий Петрович

– Что это у вас, батюшко, с ручкой? – вдруг помрачнела боярыня Морозова, увидев черныерубцы поверх запястья.

Рассмеялся Аввакум:

– А это дьяволы окаянные упражнялись. Велел воевода Пашков меня на цепь посадить на дощанике. Буря поднялась, сшибает меня, вертит в разные стороны, а за эту руку-то прикован цепью, боль нестерпимая, думаю: а вдруг ручка-то моя не выдержит, переломится, да и кожа порвется, ан нет, крепко, должно быть, сбит Аввакумушко, сын Петров, коль выдержала его косточка, да вот шрамушки остались в память об иродах да об мученическом моем во славу господа моего Иисуса Христа.

Как сказал Аввакум эти слова, так птички с карниза слетели и сели ему на плечи, и всех это чудо поразило, потому что сели-то на плечо Аввакуму обычные птички, серенькие воробышки сели, а не какие-нибудь охотничьи соколы или голуби почтовые.

– Ишь, пигалицы, признали своего, эти два воробышка с самой Сибири за мной следуют. Сколько же счастья у меня, что свидеться довелось, где же ваши птенцы, девы вы мои, государь Ванечка где?

А боярыня глаз не сводит с рубцов Аввакума, в худое изможденное лицо протопопа всматривается, и ее глаза добрым и радостным светом наполняются.

– А угадайте-ка, сестрицы, о чем государь со мной беседовал? – спрашивает уже в хоромах Аввакум.

– Да откуда же нам знать? – говорит, смеясь, Евдокия.

– А вы прикиньте-ка, ну, Мария?

– А не приказал ли тебе царь в открытую пойти на Никона? – рассмеялась Феодосья.

Что то злое блеснуло в ее глазах.