Персидский мальчик   ::   Рено Мэри

Я держал под рукою одного-двух рабов, которые могли что-то принести-унести, но все нужды Александра оставил своим заботам. Поэтому люди попросту не замечали меня, как не замечали подушек или кувшина с водой. По старому обычаю, во дворец присылали свежую родниковую воду, которая всегда была излюбленным напитком персидских царей. Она освежала Александра, и я смотрел за тем, чтобы на столике у постели, в земляном охлаждении, всегда стоял полный кувшин.

Ночью я раскладывал свой тюфячок как можно ближе к царскому ложу. До воды он мог достать сам; если требовалось что-то еще, я всегда знал о том заранее. Порою, если лихорадка не давала ему уснуть, Александр говорил со мной, вспоминая тяготы старых походов и былые раны, чтобы доказать: скоро, очень скоро он одержит верх над болезнью. Он никогда не вспоминал о скверных, суливших смерть знамениях, как никогда не говорил о сдаче посреди продолжающейся битвы. Болея уже с неделю, он все еще убеждал меня, что не более чем через три дня пустится в новый поход.

— Сперва я могу отправиться и в паланкине; выйдем, как только спадет мой жар. Эта лихорадка — ерунда по сравнению с тем, что я переносил прежде.

Друзья уже перестали просить Александра впустить лекаря.

— Мне не нужно дважды заучивать один и тот же урок. Багоас помогает мне не хуже любого врачевателя.

— Я бы с удовольствием помог, если б ты только позволил, — говорил я, когда все эти люди выходили. — Лекарь заставил бы тебя отдохнуть. Но ты думаешь: «Лекарь? Нет, это всего лишь Багоас» — и поступаешь как хочешь.