JК
Первое открытие (К океану) :: Задорнов Николай Павлович
Страница: 117 из 530В противном случае мы не сможем взять и половины.
— Это как вам угодно! — ответил старичок.
— Что вы, господин капитан! Так еще никогда не было! — сказал толстый. — Да это и невозможно.
Интенданты наперебой заговорили, что еще никогда и никто не отправлял товары на Камчатку запломбированными местами, что от этого бывают только злоупотребления, а потом обвиняют интендантов, тогда как виноваты не они, а моряки. Интенданты говорили тоном, не допускающим возражений. Это был народ сытый и самоуверенный.
— Я не стану считать штуки холста и кожи! — строго возразил Невельской. — Это не мое дело.
Он приказал подать сукно. Кладовщик начал поднимать и развертывать куски. Невельской, подойдя к полукруглому окну, сквозь грязные стекла которого солнце еле пробивалось в темную сырость склада, снял перчатки и стал рассматривать сукно. Как опытный морской офицер, много лет плававший на кораблях, он разбирался в таких вещах.
— Гнилье! — заметил он и легко разорвал сукно. Пыль столбом ударила из разрыва. — Безобразие, господа! — Он разорвал сукно дальше и бросил его на пол.
Интенданты взяли кусок и стали рассматривать его с таким видом, будто это для них было новостью. Они о чем-то перешептывались.
Кожа и холст тоже никуда не годились.
Все было прелое и гнилое. Очевидно, в «камчатские кучки» сваливали гнилье, отбросы.
— Это как вам угодно! — ответил старичок.
— Что вы, господин капитан! Так еще никогда не было! — сказал толстый. — Да это и невозможно.
Интенданты наперебой заговорили, что еще никогда и никто не отправлял товары на Камчатку запломбированными местами, что от этого бывают только злоупотребления, а потом обвиняют интендантов, тогда как виноваты не они, а моряки. Интенданты говорили тоном, не допускающим возражений. Это был народ сытый и самоуверенный.
— Я не стану считать штуки холста и кожи! — строго возразил Невельской. — Это не мое дело.
Он приказал подать сукно. Кладовщик начал поднимать и развертывать куски. Невельской, подойдя к полукруглому окну, сквозь грязные стекла которого солнце еле пробивалось в темную сырость склада, снял перчатки и стал рассматривать сукно. Как опытный морской офицер, много лет плававший на кораблях, он разбирался в таких вещах.
— Гнилье! — заметил он и легко разорвал сукно. Пыль столбом ударила из разрыва. — Безобразие, господа! — Он разорвал сукно дальше и бросил его на пол.
Интенданты взяли кусок и стали рассматривать его с таким видом, будто это для них было новостью. Они о чем-то перешептывались.
Кожа и холст тоже никуда не годились.
Все было прелое и гнилое. Очевидно, в «камчатские кучки» сваливали гнилье, отбросы.