Первое открытие (К океану)   ::   Задорнов Николай Павлович

— Да за что? Какие у него геройства? Что через границу проник? Два года, на срам людям, в тайге таскался, нас забыл? Шкуру с него сдерут в Иркутске за это... Они один другого хлеще с Маркешкой. Шляются на Амур, может, это контрабандой назовут.

— Че же ты, маменька! — вспыхнула дочь. Ольга расплакалась. — Какой же контрабандой, когда они туда на зверей охотиться ходят. На бабкину заимку...

— А меня че-то не призвали! — сокрушался Маркешка Хабаров. — Что такое? Уж на кого подумать, не знаю. Алешка же с Карпом ничего не знают, рассказать не могут. Никто не был там, где я.



Глава восемнадцатая

ДОРОГА В ИРКУТСК



Над широкими полосами тайги золотятся купола Посольского монастыря. Леса расступились, открылся заснеженный торосистый Байкал, ушедший в глубокую темь. Слева, за морем, хребты громоздятся в облака. Голубые пики поднялись зубчатой стеной в розовой утренней мгле и стоят, словно выколотые изо льда.

— Море трескается, ехать ли, барин? — робели ямщики на Посольском станке [91] .

— Ехать, живо! — отвечал Корсаков.

Забайкальские мохнатые кони, легко прыгая через глубокие трещины, помчались ледяной степью. Сани грохотали, пролетая над пропастями и ударяясь о кромку льда.

— А почему монастырь зовется Посольским? — спросил Алексей у ямщика-бурята.

— Не знаем...

— Как не знаем? А зачем ваши буряты здесь русских послов убили?

— А че же? — оборачиваясь, весело ухмыльнулся бурят.

Там, где снег снесло ветром, во льду, под полозьями саней, видны были тонкие белые круги, похожие на лотосы с монгольских шелковых икон.