Первое открытие (К океану)   ::   Задорнов Николай Павлович

Перегоняя телегу с двумя оставшимися в живых арестованными, он, глядя на них, подумал, что с таким же суровым, каменным выражением лица и все с теми же горящими взорами пройдут они через тюрьму и цепи.

Муравьев знал, что его обещания, данные народу перед отъездом, будут помниться долго, тем более что мелкое начальство скоро начнет притеснять мужиков по-прежнему. Он вообще не скупился на обещания. Бурятским депутациям, приезжавшим к нему весной в Иркутск, он также обещал уничтожить произвол купцов и чиновников. Но сам понимал, что все это сделать невозможно. Бурят он обнадеживал, чтобы знали, какой у них справедливый губернатор. Муравьев надеялся, что в народе будут его бояться и хвалить за справедливость, а во всех бедах, которые посыплются вновь, обвинят мелких чиновников, но он знал, что и винить в беззаконии будут их, а не его.

Тарантас покачивало. По небу тянулись тучи, похожие на плоские сибирские хребты...

Муравьев задремал. Ему представилась буря на море. Ветер рвет паруса. Держась за какую-то снасть, вперед, в даль моря, всматривается твердое, словно каменное, лицо с прямым коротким носом и с мягкой бородой... Это было лицо крестьянина, которого вчера забили насмерть. И сквозь сон Муравьев подумал, какие бы славные мореходы вышли из этих мужиков.

Очнувшись, он услыхал разговор. Спутники его вспоминали вчерашнюю сходку.

— А вот мы секли деревню под Иркутском. Нарезали прутьев. Э-эх, врезали!

Все приглушенно засмеялись.

— Тихо, братцы, — сказал полицейский, — а то услышит — даст нам пуху!

За откинутым кожаным верхом кареты звонче застучали подковы всадников.