Песнь камня   ::   Бэнкс Йен

Я уже спрашивал себя, где лейтенант берет табак, подозревая, что имеется канал, пусть окольный и ненадежный, пусть во власти контрабандистов и сорвиголов, в края, где, возможно, по-прежнему царят мир и видимость процветания, однако эти высохшие трубочки определенно похищены из разграбленных магазинов или отняты у перемещенных беглецов; никакого намека на свежие поставки.

— Не знала, что вы курите, Авель, — замечает она, перекрывая шум моторов.

— Изредка сигары, — отвечаю я, стараясь не кашлять.

— Хмм, — говорит она, затягиваясь. — Нервничаете?

— Немного, — отвечаю я. Улыбаюсь: — Вы-то теперь, наверное, к таким вещам приучены.

Она качает головой:

— Нет. Некоторые просто цепенеют. — Она стряхивает пепел по ветру, снова смотрит вперед. — Но такие обычно вскоре умирают. Для большинства первый раз — хуже всего, потом на некоторое время становится лучше, если в промежутке успеваешь прийти в себя, но затем, обычно скоро, становится все хуже и хуже. — Она смотрит на меня, — Просто учишься это скрывать, вот и все. — Пожимает плечами. — Пока окончательно не свихнешься. — Снова затягивается едкой сигаретой. — У нас нет единого мнения: то ли лучше временами слегка сходить с ума и пытаться выбросить это из себя, пусть рискуя все потерять, то ли закупоривать в надежде, что обстоятельства пересилят, обрушится мир и можно будет переживать посттравматический стресс с удобствами.

Бог ты мой; они уже все обдумали.

— Страшный выбор, — замечаю я. — Но вас же, наверное, этому учили?

Она откидывает голову и издает звук — наверное, смех.

— К тому времени, когда пришли большинство из нас, в армии обучали несколько поспешно.