Песнь камня   ::   Бэнкс Йен

Успокаивает толпу, предлагает им вернуться в постели, протискивается мимо меня и моих носильщиков, поправляет воротник, а мы наклоняемся на лестнице. К голове приливает кровь. Нет-нет, несчастный случай. Помощь найдем. Знаю, где тут врач, вчера его видели. Леди тоже ранена, но легко. Это они просто выглядят плохо. В постель; отправляйтесь в постель. Спите. Все будет хорошо.

Вижу ли я — еще одно лицо, бледное, но спокойное, на верхней площадке, —а мы громыхаем вниз (белые пальцы на расщепленном темном дереве, другая рука запелената бинтами, убаюкана на нежной груди)? Кажется, вижу, но тут ступеньки пролетами разворачивают картину, отнимают ее у меня.

Снова вестибюль. Я вижу доспехи у двери, черная мантия наброшена на плечи. Когда мы проходим мимо, пытаюсь коснуться подола, в мольбе выбрасываю руку, рот старается испустить слова. Рука падает, волочится по полу, костяшки бьются о порог, стучат, и мы выходим наружу, во двор. Пред дальнейшими дискуссиями захлопнута дверь. Слышу сапоги, бегущие по брусчатке, затем крики и плач.

Только не в колодец, пытаюсь сказать я. Я сам как колода и едва не околел. Пожалейте. (Может, я и говорю — наверное, когда меня сваливают с носилок на пол джипа. Нет-нет, не джип, не желаю с ним знаться; я поеду в фургоне. Они смотрят на меня странно.) Дно джипа воняет грязью и маслом. На меня наброшено что-то холодное и жесткое — поверх всего тела, отключив мне свет.