Песнь камня   ::   Бэнкс Йен

Сегодня утром, когда мы с несколькими слугами влились в поток людей, повозок и машин, он нескончаемо тянулся сплошь по дороге; вереница изгнанников, все движутся, шаркают, глаза потуплены, ковыляют откуда-то с запада примерно на восток. Я никогда не видел такого множества народа; души текут по дороге рекой. Эти беженцы походят на бумажных человечков из детства — силуэты, вырезанные из сложенной газеты, а потом растянутые в гирлянду: все едины, похожи, чуть различны, все принимают форму того, что уничтожено, и — хрупкие, горючие, ненужные — по природе своей провоцируют некое подходящее злоупотребление. Мы с легкостью примкнули к ним, слившись с потоком, однако выделяясь.

Спереди доносится какой-то шум. Кажется, крики; затем сухой треск выстрелов, редких и резких в новых порывах ветра. Во рту пересыхает. Люди вокруг — в основном семьи, кучки родственников — словно скукоживаются. Плачет ребенок. Двое слуг, что ведут лошадей, оглядываются на нас. Через некоторое время поднимается новый мазок дыма, ближе — за грузовиком впереди. Потом вереница людей и машин вновь трогается. Я щелкаю вожжами, и две бурые кобылы топочут дальше. Высокий грузовик плюется дымным облачком.

— Там стреляли? — спрашиваешь ты, обернувшись, поднявшись, глядя мимо моей руки. Я чувствую твой аромат, мыло последней утренней ванны в замке, будто цветочное воспоминание о лете.

— По-моему, да.

Кобылы волокут нас дальше. Запах дизельных паров на секунду мешается с ветром.