Петр Иванович Ниточкин к вопросу о квазидураках   ::   Конецкий Виктор Викторович

Новенькие были, подлипли одна к другой, а вместе к бумажке настоле. Ну, я подумал, да и не сказал никому. Не одобряете? – спросил он и опять хихикнул глуповатенько.

– Всяко бывает, – сказал я. – Разные мы воспоминания храним.

– Вот я и думаю, куда, дескать, за утаенные форинты и американские амортизаторы я попаду: на небеса куда аль в ад, и простят ли мне ангелы на том электронном свете аль нет?

"А ведь он, сукин сын, надо мною издевается, тончайшим образом издевается за мой фортель с калошами!" – с очередным удивлением отметил я. И удивление это было уже посильнее того, нежели когда он ободрал нас в преф по копейке. И захотелось взглянуть ему в лицо, но тьма уже плотно заполняла ходовую рубку, и только бродили внутри лобового стекла потаенные отблески от сигнальных огней на пультах автоматического управления двигателем.

– Простят, – сказал я. – Не велики грехи. Да и повинную голову топор не сечет.

– Ну, а Бордо-то помните? Как я сталь игрушками раскрепил?

– Конечно, помню.

– Это я совершил, чтобы меня раз и навсегда по служебной лестнице в гору не толкали, чтобы в покое оставили, – и точно: никто больше меня с третьего помощника выковырнуть не пробовал. Думаете, Пескарев бредит аль заговаривается по пенсионному положению? Нет, Пескарев при трезвом сознании. Вы вот, Петр Иваныч, в гниднике, что в Бруклине-то, в подвальчике, бывали когда? Нет! И в Гамбурге к Морексу не ходили и не пойдете, а мохерчик-то там по доллару всего клубочек.