JК
Петр Великий (Том 2) :: Сахаров (редактор) А. Н.
Страница: 1132 из 1159Хочу, чтоб между нами ни облачка не былостарого. Для сего и душу положить готов-с.
Откровенность дипломата влила в сердце государя надежду: «Ежели уж сей льстец поминает прошлое не страшась – значит, верным делом мыслит оправдаться передо мною».
Пётр повернул руку Толстого ладонью кверху и звонко ударил по ней своею:
– Памятуй, Пётр Андреевич! За Богом молитва, за царём служба…
– Памятую-с. Не пропадёт… Но сие погодя. А сейчас тороплюсь. Адье!.. И ещё на счастье… Хоть и не любите вы сих церемоний, однако дозвольте на счастье длань вашу облобызать-с.
Глава 17
ПОГИБЕЛЬ
Памфильев стал первым человеком в Мещанских слободах. И царёвы люди, и купчины, и «подлый народ» – все ломили перед ним шапку и с великим уважением говорили о нём.
Да и как было не восхищаться Васькой? Простой целовальник, а с такой честью сдержал своё слово! Как сказал, так и сотворил. Вон он, храм. Вон она, стоит-красуется Троица-Капельки! И подумать только: из ничего, из малых капелек вина создать эдакое великолепие!
А как славно рядом с церковью Живоначальной Троицы-на-Капельках выглядит новое каменное кружало Памфильева. Да и всё строение не уступит иным иноземным хоромам. Мимо идёшь – и то душа радуется. Кругом мерзость запустения. Ветхие избы стоят, как стога перегнившие, грязь по брюхо, пустыри. Заброшенные, в крапиве и мусоре, огороды. Нищета, грязь, уныние. И вдруг, словно алмаз в навозной куче, – хоромы на итальянский лад.
Откровенность дипломата влила в сердце государя надежду: «Ежели уж сей льстец поминает прошлое не страшась – значит, верным делом мыслит оправдаться передо мною».
Пётр повернул руку Толстого ладонью кверху и звонко ударил по ней своею:
– Памятуй, Пётр Андреевич! За Богом молитва, за царём служба…
– Памятую-с. Не пропадёт… Но сие погодя. А сейчас тороплюсь. Адье!.. И ещё на счастье… Хоть и не любите вы сих церемоний, однако дозвольте на счастье длань вашу облобызать-с.
Глава 17
ПОГИБЕЛЬ
Памфильев стал первым человеком в Мещанских слободах. И царёвы люди, и купчины, и «подлый народ» – все ломили перед ним шапку и с великим уважением говорили о нём.
Да и как было не восхищаться Васькой? Простой целовальник, а с такой честью сдержал своё слово! Как сказал, так и сотворил. Вон он, храм. Вон она, стоит-красуется Троица-Капельки! И подумать только: из ничего, из малых капелек вина создать эдакое великолепие!
А как славно рядом с церковью Живоначальной Троицы-на-Капельках выглядит новое каменное кружало Памфильева. Да и всё строение не уступит иным иноземным хоромам. Мимо идёшь – и то душа радуется. Кругом мерзость запустения. Ветхие избы стоят, как стога перегнившие, грязь по брюхо, пустыри. Заброшенные, в крапиве и мусоре, огороды. Нищета, грязь, уныние. И вдруг, словно алмаз в навозной куче, – хоромы на итальянский лад.