JК
Петр Великий (Том 2) :: Сахаров (редактор) А. Н.
Страница: 21 из 1159Подхлёстываемые волнением старших, ребятишки, вначале робко прятавшиеся за спины отцов, вдруг оживились, выскочили наперёд.
– В комья его! Покажем ему, как чад стрелецких в холопи отписывать!
Под хохот и град снежных комьев пристав бочком выталкивался из толпы.
Площадь пустела. Стайки спугнутых воробьёв снова принялись разгребать деловито сугробы, чтобы добыть свой подённый прокорм.
В стороне, прислонившись к одинокой черёмухе, домрачей неустанно перебирал синими пальцами иззябшие струны домры.
Его слушала пустынная площадь, да вторил ему пригорюнившийся на мёртвой ветке голодный ворон.
Глава 3
ОБРОК
Ограбленный Микулиным купчина, вдоволь натешившись Лушей, как-то в пути, ни слова не сказав девушке, вытолкнул её из возка и уехал.
Луша хотела было вернуться домой, но сбилась с пути и пошла наугад, добывая себе пропитание Христовым именем.
Поздним вечером пришла она в деревню Чекановку и постучалась в дверь крайней избы.
Её впустила Даша, хозяйская дочь.
– Христа для, пусти, девонька, на ночлег. Сумно одной мне ночью в дороге.
Из угла донёсся участливый голос хозяина:
– Чать, не убудет соломы, ежли поспишь. Проходи.
Тронутая лаской, Луша, похлебав пустых щей, улеглась рядом с Дашей. Понемногу девушки разговорились и так увлеклись беседой, что не заметили, как забрезжил рассвет. Не спал и хозяин, слушая кручинную Лушину исповедь. Утром, когда бродяжка собралась в дорогу, он неожиданно подмигнул дочери и причмокнул.
– В комья его! Покажем ему, как чад стрелецких в холопи отписывать!
Под хохот и град снежных комьев пристав бочком выталкивался из толпы.
Площадь пустела. Стайки спугнутых воробьёв снова принялись разгребать деловито сугробы, чтобы добыть свой подённый прокорм.
В стороне, прислонившись к одинокой черёмухе, домрачей неустанно перебирал синими пальцами иззябшие струны домры.
Его слушала пустынная площадь, да вторил ему пригорюнившийся на мёртвой ветке голодный ворон.
Глава 3
ОБРОК
Ограбленный Микулиным купчина, вдоволь натешившись Лушей, как-то в пути, ни слова не сказав девушке, вытолкнул её из возка и уехал.
Луша хотела было вернуться домой, но сбилась с пути и пошла наугад, добывая себе пропитание Христовым именем.
Поздним вечером пришла она в деревню Чекановку и постучалась в дверь крайней избы.
Её впустила Даша, хозяйская дочь.
– Христа для, пусти, девонька, на ночлег. Сумно одной мне ночью в дороге.
Из угла донёсся участливый голос хозяина:
– Чать, не убудет соломы, ежли поспишь. Проходи.
Тронутая лаской, Луша, похлебав пустых щей, улеглась рядом с Дашей. Понемногу девушки разговорились и так увлеклись беседой, что не заметили, как забрезжил рассвет. Не спал и хозяин, слушая кручинную Лушину исповедь. Утром, когда бродяжка собралась в дорогу, он неожиданно подмигнул дочери и причмокнул.