Петр Великий (Том 2)   ::   Сахаров (редактор) А. Н.

Дьяк помялся немного, скребнул спиной о косяк двери и с умилением воззрился на хозяина:

– А опричь товару, печаловался купчина, двести Рублёв денег… того… дескать, ночью – то… вроде было, и не стало…

Микулин укоризненно покачал головой:

– И мздоимлив же ты, душа приказная!

Однако сейчас же подошёл к изголовнику, достал горсть серебра и передал дьяку.

После долгого обсуждения Иван Андреевич и дьяк решили, что с ограбленным купчиною выгоднее всего расстаться по-хорошему.

Дьяк пошёл обламывать торгового гостя.

– Ну ладно. Ну, обскажешь про разбой про микулинский. А корысть какая тебе? Неужто сим от дыбы убережёшься? Поди, ведаешь, чего хлебнёшь за словеса за крамольные.

– Нету крамолы за мной! – упрямо замотал головой купчина. – И в думках не мыслил я царя хулить!

– Ишь ты! – прицыкнул Арефий. – Выходит, твоему слову веру дадут, а наше всуе оставят?

Придя немного в себя и всё обстоятельно взвесив, купчина понял, что попал впросак.

– Видно, негде правды искать, – заломил он руки, – когда неправдотворствуют господари. Добро уж! Сдаюсь на мир!

До захода солнца пировал Иван Андреевич, потчуя усердно торгового гостя. Перед расставанием охмелевший купчина не читая подмахнул своё имя под росписью, услужливо составленною дьяком. В росписи был подробно описан ночной разбой и на все лады выхвалялось мужество Микулина, подоспевшего с людишками на помощь ограбленному каравану.

Иван Андреевич ни за что не хотел отпустить гостя с пустыми руками.

– Коли побратались, ничего не жалко для друга, – приставал он к купчине с поцелуями. – Христа для возьми вороного с колымагою моей лучшею!

А на дворе вдруг хлопнул себя ладонью по лбу:

– Ба! Хочешь первую раскрасавицу-девку?

Гость облизнулся.