Письма из Сербии   ::   Успенский Глеб

Доброволец как-то забывал, что Белград не только не "продолжение" его торжеств, начавшихся в России, но, напротив, полнейшее и решительнейшее их прекращение; забывал, что именно с этого пункта его путешествия и начинается "служба", "подвиг", "жертва", на которую он шел добровольно; забывал, что здесь лазареты наполнены ранеными, что здесь тэ и дело хоронят убитых, что здесь все задумчиво и озабоченно и что, следовательно, нет никакой возможности требовать, чтобы так уныло настроенный город каждый день являлся на пристань и орал "живио" и делал бы угощения, овации.... Ничего этого доброволец не принимал в соображение, полагая, что в Белграде, напротив, для него будет устроено нечто гораздо более забористое, чем то, что было устроено в Москве, в Саратове, в Харькове. Мало того, нередко даже обижался, если слышал, что ему, например, придется жить в казармах.

- Как в казармах? - удивляясь и негодуя, восклицал иной Доброволец из благородных или состоятельных.

- Да так, в казармах, как все.

- Я-то?

- Ты! А что же ты такое?

- Да если они только посмеют упрятать меня в казармы, так мне черт их возьми и с Сербией! - сейчас уеду назад... Чтобы я со всякой сволочью...

- Да ведь ты волонтер или нет?

- Ну, волонтер!

- И вот этот солдат - волонтер...

- Нет, разница!

- Никакой разницы нет...

- Нет, уж извини, большая разница!

- Никакой нет разницы, - ты теперь солдат, и он солдат... Какая же разница?

- И очень большая разница! Он свинья, а я...

- А ты что?

- А я со свиньей не хочу быть вместе, вот и все! Черт их возьми! в казарму?! Я еду на свой счет...