Пять столетий тайной войны   ::   Черняк Ефим

При ознакомлении с материалами следователь должен был признать, что бесчисленные донесения французских агентов о всех действиях и переездах Мата Хари и ничем не подкрепленные подозрения совершенно перевешивали немногие факты, которые можно было считать действительными уликами. Конечно, танцовщица получала определенные суммы из Голландии, но вполне допустимо, что они были посланы ее любовником бароном ван дер Капелленом, который, несомненно, стал бы отрицать, что переводы шли от него. А ведь факт посылки денег и перехваченное донесение из Мадрида о «Х—21» составляли все улики, свидетельствовавшие о шпионской деятельности актрисы. «Вещественные» доказательства, найденные при аресте, стоили и того меньше. «Секретные» чернила, по утверждению арестованной, были просто каким-то снадобьем, которое она принимала.

При допросе Мата Хари изложила историю своей жизни, признав, что выразила согласие шпионить в пользу немцев, но отрицая, что на деле собирала какую-либо разведывательную информацию. Бушардон при допросе объявил ей: она скрыла от Ладу, что уже является немецким агентом, и в то же время — по ее собственному признанию — сообщила германскому военному атташе в Мадриде фон Калле о поступлении на службу во французское Второе бюро. Иначе говоря, будучи двойным агентом, она предавала не немцев, а французов. Другим аргументом Бушардона были связи танцовщицы с немалым числом офицеров различных армий. Если бы она выбирала себе любовников, руководствуясь только денежными расчетами, она явно нашла бы более богатых поклонников.