Под местным наркозом   ::   Грасс Гюнтер

Тремя столами левее нас под давящее сверху тепло сел негр в пальто из верблюжьей шерсти. Его немецкого хватило: «Шварцвальдский вишневый».

— Ну, как, Веро? Заказать еще?

— Будет.

— И ничего легкого тоже? Рассыпчатого печенья?

Опять ничего не оставалось, кроме как предложить Веро «Рот Хэндле». Она курила, не замечая меня. Я курил, не замечая ее. Паузы выпускали просторные текстовые пузыри, оставлявшие место для диалогов на ветреном рейнском променаде в Андернахе. (Что моя бывшая невеста во всем участвует, это ее право; если бы только знать, как часто я, непрошенный, сижу у нее за столом.)

— Скажите, Веро. Вы бывали когда-нибудь в Андернахе на Рейне?

— А вы бывали когда-нибудь в Хапаранде, господин штудиенрат Штаруш?

(Ее голос не зависит от погоды; тут дело не в насморке.)

— Скажите, Веро. Почему вы не удаляете полипы?

— А почему вы их не отращиваете?

(Теперь она играет серебряной ложечкой; сейчас ложечка пропадет без вести.)

— Между прочим, фрау Зайферт обратила мое внимание на то, что от моего ковра остаются ворсинки.

— А раньше вы этого не знали?

(Позже, много позже она подарила мне эту ложечку.)

— Я, пожалуй, расплачусь. Можно?

На столике осталась листовка: «Горим!» Мы ушли с замерзшими ногами и со сладким вкусом во рту.



3

Потом остались рожки да ножки. Пустоты, которые легко заселить. Потом продавались сувениры. Что-то должно было произойти, и позднее, хотя и в другом месте, частично произошло. Потом на дом приходили счета.