JК
Подполковник медицинской службы :: Герман Юрий Павлович
Страница: 57 из 261Не такое уж большое дело ее оформить по-настоящему…
Дорош потерял ногу еще в финскую, культя была неудачно сформирована, и временами он тяжело страдал, во в госпиталь не ложился – все откладывал.
– Вот после победы, – сказал он и сейчас, – отвоюем, тогда поработаем над собой. Согласны?
– Ваше дело, – ответил Левин, – только ваше, никто не имеет права вмешиваться.
Оба попили чаю молча, наслаждаясь теплом и тишиною.
– Ну, что костюм? – спросил Дорош. -Я дважды на пирс ходил, да вас все не было…
Вот, оказывается, как он прогуливался!
Левин поднял очки на лоб и молча посмотрел на замполита. Тот улыбался прищурившись, покуривал трубочку, в груди у него сипело, там тоже были какие-то непорядки с финской войны.
– Следующий раз я буду испытывать, – сказал он, – интересно, выдержит ли ваша машина безногого летчика. Как вы думаете, Александр Маркович?
– Вы же штурман.
– А штурман – не летчик? Впрочем, сейчас я не то и не другое. Только снится иногда, что лечу. Так это, говорят, всем детям снится, которые растут. Вам снилось, что вы летаете?
Левин слабо улыбнулся и сказал с грустью:
– Всем людям в детстве снились хорошие сны, а мне нет. Мне всегда снилось, что меня бьют: или колотят шпандырем, или учитель латыни сечет по пальцам, или мальчики "жмут масло". А потом, позже, в Германии, в Йене мне снилось, что меня выгоняют – недоучкой. Это были невеселые сны, товарищ Дорош. Дома пять братьев и две сестры – и одна надежда на то, что я кончу курс, стану врачом и помогу остальным выйти в люди…
– Помогли?
– По мере возможностей.
Дорош потерял ногу еще в финскую, культя была неудачно сформирована, и временами он тяжело страдал, во в госпиталь не ложился – все откладывал.
– Вот после победы, – сказал он и сейчас, – отвоюем, тогда поработаем над собой. Согласны?
– Ваше дело, – ответил Левин, – только ваше, никто не имеет права вмешиваться.
Оба попили чаю молча, наслаждаясь теплом и тишиною.
– Ну, что костюм? – спросил Дорош. -Я дважды на пирс ходил, да вас все не было…
Вот, оказывается, как он прогуливался!
Левин поднял очки на лоб и молча посмотрел на замполита. Тот улыбался прищурившись, покуривал трубочку, в груди у него сипело, там тоже были какие-то непорядки с финской войны.
– Следующий раз я буду испытывать, – сказал он, – интересно, выдержит ли ваша машина безногого летчика. Как вы думаете, Александр Маркович?
– Вы же штурман.
– А штурман – не летчик? Впрочем, сейчас я не то и не другое. Только снится иногда, что лечу. Так это, говорят, всем детям снится, которые растут. Вам снилось, что вы летаете?
Левин слабо улыбнулся и сказал с грустью:
– Всем людям в детстве снились хорошие сны, а мне нет. Мне всегда снилось, что меня бьют: или колотят шпандырем, или учитель латыни сечет по пальцам, или мальчики "жмут масло". А потом, позже, в Германии, в Йене мне снилось, что меня выгоняют – недоучкой. Это были невеселые сны, товарищ Дорош. Дома пять братьев и две сестры – и одна надежда на то, что я кончу курс, стану врачом и помогу остальным выйти в люди…
– Помогли?
– По мере возможностей.