Убойная марка   ::   Хмелевская Иоанна

Теперь она с головой погрузилась в область литературы, в которой ее возлюбленный отличается просто возмутительнойнеграмотностью. Пруса никогда не держал в руках, его «Куклу» видел только на экране, да и то половину, о Сенкевиче знает лишь то, что проходили в школе, а Венява-Длугошевский существовал для него лишь как Венява, так звали кобылу, победившую на скачках. Я ее тоже видела, кобылка что надо. Уверена, что генерал Венява-Длугошевский, стопроцентный мужчина, в гробу перевернется, если узнает, что его именем назвали лошадь.

Мне надоело выслушивать ее бесчисленные претензии к любимому мужчине, и я бесцеремонно прервала девушку:

— Слушай, кончай со своими духовными запросами, давай вернемся на грешную землю.

Остановленная на всем скаку где-то в середине Пруста, Гражина не сразу поняла, о чем я говорю. Пришлось растолковать.

— Я тебя спрашиваю насчет постели, — задала я вопрос со свойственной мне прямотой. — Знаешь такой предмет меблировки, как кровать?

— О, в постели он великолепен!

И, сконфузившись, сразу замкнулась. Она никогда не придавала большого значения сексу, была в этом отношении законченной пуританкой и не любила разговоров на подобные темы. А вот тут не сдержалась. Однако слово не воробей…

— Ну что ж, из того, что ты мне рассказала, я заметила в нем больше достоинств, чем недостатков, — попыталась я успокоить ее. — Любит тебя, и ты относишься к нему с нежностью. А теперь перейдем к делу. Я же ясно вижу, тебя что-то мучает.