Убойная марка   ::   Хмелевская Иоанна

— А, так пани знает об этом? Я же говорил, что пани как-то связана с этой историей. Ну и этот Ксавусь продал монету Фялковскому, ясное дело, Фялковский тогда еще был жив. Но как-то очень скоро после этого умер. А тем временем здесь все раскрылось. Петшак пришел в ярость, хотел обратиться в полицию, однако пани Наталья умолила его не делать этого. Она этого Ксавуся, похоже, по-своему любит — воспитывала его с малолетства, чуть ли не с рождения.

Вот Петшак и смягчился, в конце концов, это сын его единственной сестры… Однако поставил условие, что брактеат к нему вернется. Пусть этот Ксавусь делает что хочет, пусть перекупит за бешеные деньги, пусть пойдет на преступление, опять украдет — ему, Петшаку, все равно, главное, чтобы монета вернулась к нему. И точка! Почти год это продолжалось, в доме — скандал за скандалом, наконец Ксавусь привез требуемую монету.

Я глубоко вдохнула, с шумом выдохнув прямо в пепельницу. К счастью, пепел полетел в другую сторону, а не на Того Пана. Пан Липский оказался столь деликатен, что бумажной салфеточкой стряхнул пепел и окурки со стола, приведя все в порядок. И продолжил рассказ.

— Вот видите, — говорил он, причем в голосе явственно нагнеталась печаль, что меня несколько удивило, ведь с аферой он ничего общего не имел. — И теперь пани Наталья переживает по двум поводам. Во-первых, пан Петшак уперся и запретил племяннику даже порог его дома переступать, особенно в его отсутствие.

Домоправительница не имеет права пускать своего воспитанника в дом — и все тут. Ни под каким предлогом.