Покинутый парусник   ::   Бласко Висенте Ибаньес

– Этот парусник, – начал он, любовно похлопывая по рассохшемуся, полузасыпанному песком остову, – был самым дерзким и отважным судном на побережье между Аликанте и Картахеной. Пресвятая дева! Кучи денег загребал этот удалой смельчак! Из трюма его рекой текли монеты. Десятка два рейсов – никак не меньше – сделал "Забияка" от Орана и обратно, и всякий раз брюхо его было до отказа набито тюками.

"Забияка"! Меня поразило это странное, редко встречающееся название.

– Так ведь это его прозвище, кабальеро, – заметил рыбак. – Здесь у нас любят давать клички и людям и лодкам. Священник – на то он и ученый – может по всем правилам окрестить человека, но настоящее имя даст ему только народ. Меня, к примеру, назвали при крещении Фелипе, но если вам вздумается вдруг разыскивать меня, спросите лучше, где живет Кастелар, – такое уж прозвище я получил от людей за то, что люблю поболтать о приезжими, да и в таверне вы, кроме меня, не найдете ни одного грамотного, чтобы газету вслух почитал. Вон того паренька, что несет корзину с рыбой, прозвали Чиспас, а хозяина его – Кано; и так мы окрестили каждого. Рыбак ломает себе голову, как бы покрасивее назвать свою новую лодку и вывести ее имя на корме; наконец придумал: "Беспорочное зачатие", а то, скажем, "Роза морей" или "Два друга"; но за дело взялся народ е его страстью давать прозвища – и смотришь, лодки уже зовутся "Индюшкой", "Попугаем" и "Голышом". И пусть рыбаки еще скажут спасибо, что никто не придумал словечка покрепче.