Покуда я тебя не обрету   ::   Ирвинг Джон

Но все же он был солдат и глянул на Джека с пониманием и даже с уважением, словно бы написать в штаны — то самое, что по уставу полагается совершить в такой ситуации. Перед тем как покинуть их, он сделал то, что хотел сделать Джек, — отдал ему с мамой честь по всем правилам.

Джек, хотя и видел его совершенно обнаженным, не заметил на его теле ни татуировок, ни бинтов. Вместо того, чтобы заснуть, — Джек боялся, что если заснет, то снова попадет на дно Кастельгравен, — он задал маме волнующий вопрос:

— А ты сделала ему бесплатную татуировку? Я не увидел у него на теле ничего.

— Я... конечно, я сделала ее, — неуверенно, не сразу сказала мама. — Ты просто не заметил.

— А что ты вывела на нем?

— Ммм... маленького солдата, — снова неуверенно и не сразу ответила мама. — Совсем маленького, еще меньше его самого.

Джек теперь не думал, что солдат такой уж маленький — разве можно быть маленьким с таким пенисом, длиной в полвинтовки, — но сказал только:

— А куда ты ее нанесла?

— На левую икру, — ответила мама.

Джек подумал, что, должно быть, всему виной неверный свет из ванной — ведь он точно помнил, что внимательно смотрел на икры солдата и ничего там не увидел. Но Джек решил, что действительно просто не заметил татуировку, как сказала мама.

Джек заснул у нее в объятиях, как обычно после кошмаров, — и вовсе не в такой неудобной позе, в какой с ней под одеялом лежал самый маленький солдат.

На этом и кончился их визит в Копенгаген; в следующий раз Джек попал туда лишь через тридцать с лишним лет.