Покуда я тебя не обрету   ::   Ирвинг Джон

Она не стала его целовать, а шепнула на ухо одно слово:

— Сибелиус.

— Что?

— Скажи маме, что он часто повторял слово "Сибелиус". У него на уме один только Сибелиус. Думаю, я тоже туда наведаюсь.

Ингрид приоткрыла дверь в коридор, осторожно выглянула. Создавалось впечатление, что для нее это знакомая процедура, словно ей не раз уже приходилось покидать номера отелей так, чтобы ее никто не заметил.

— Сибелиус? — повторил Джек. Наверно, думал он, это какое-то норвежское слово.

— Я сказала это только ради тебя. А не ради нее, — сказала Ингрид My. — Так своей маме и передай.

Джек проводил ее взглядом. Вылитая взрослая женщина, сзади она вовсе не походила на ребенка.

Он вернулся в номер и принялся прибирать: проверил, что баночки с красителями и вазелином плотно закрыты, запаковал бинты, оторвал кусок бумажного полотенца и разложил на нем иглы двух тату-машин — "Джоунси", с помощью которой мама наносила трафареты, и "Роджерс", для закраски. Джек знал, что мама всегда чистит иглы после работы.

Алиса наконец вышла из ванной, было видно, что она долго плакала. Джек всегда считал свою маму писаной красавицей, и то, как на нее смотрели другие мужчины, лишь убеждало его в том, что он прав. Но сейчас она выглядела совсем по-другому; наверное, ей было очень трудно, наверное, она впервые татуировала такую юную и красивую девушку.

— Эта девица, от нее сердце замирает, Джек, — сказала мама.

— Она сказала "Сибелиус", — сообщил он.

— Чего?

— Сибелиус.