Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах. Том. 7   ::   Гончаров Иван Александрович

«А отчего у меня до сих пор нет ее портрета кистью?» – вдруг спросил он себя, тогда как он, с первой же встречи с Марфинькой, передал полотну ее черты, под влиянием первых впечатлений, и черты эти вышли говорящи, «в портрете есть правда, жизнь, верность во всем… кроме плеча и рук»,– думал он. А портрета Веры нет: ужели он уедет без него?.. Теперь ничего не мешает: страсти у него нет, она его не убегает… Имея портрет, легче писать и роман: перед глазами будет она как живая…

Он поднял глаза от портфеля… Перед ним стоит – живая Вера! Он испугался.

– Это бабушкина «судьба» посылает тебя ко мне!.. – сказал он.

У Веры, заметившей его испуг, задрожал подбородок от улыбки. А он не спускал с нее глаз.

Его опять охватила красота сестры, – не прежняя, с блеском, с теплым колоритом жизни, с бархатным, гордым и горячим взглядом, с мерцанием «ночи», как он называл ее за эти неуловимые искры, тогда еще таинственной, неразгаданной прелести.

Бессознательное блистанье молодости и красоты, разливающей яркие и горячие лучи вокруг себя, – исчезло.

Томная печаль, глубокая усталость смотрела теперь из ее глаз. Горячие, живые тоны в лице заменились прозрачной бледностью. В улыбке не было гордости, нетерпеливых, едва сдерживаемых молодых сил. Кротость и грусть тихо покоились на ее лице, и вся стройная фигура ее была полна задумчивой, нежной грации и унылого покоя.

«Это – лилия! Где прежняя Вера? Которая лучше: та или эта?» – думал он, протягивая ей в умилении руки.

711

Она подошла к нему, не прежним ползучим шагом, не с волнующимся при походке станом, а тихой, ровной поступью. Шаги издавали легкий, сухой стук.

– Я тебе помешала, – сказала она.