Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах. Том. 7   ::   Гончаров Иван Александрович

А уменьем жить называют уменье – ладить со всеми, чтоб было хорошо и другим, и самому себе, уметь таить дурное и выставлять, что годится, то есть приводить в данный момент нужные для этого свойства в движение, как трогать клавиши, большею частию – не обладая самой музыкой.

Тушин жил, не подозревая, что умеет жить, как мольеровский bourgeois-gentilhomme1 не подозревал, что «говорит прозой», и жил одинаково, бывало ли ему от того хорошо или нехорошо. Он был «человек», как коротко и верно определила его умная и проницательная Вера.

Всё это думал Райский, едучи с Тушиным в коляске обратно домой, после шестидневного пребывания в его лесной усадьбе. «Тушины – наша истинная “партия действия”, наше прочное “будущее”, которое выступит в данный момент, особенно когда всё это, – оглядываясь кругом на поля, на дальние деревни, решал Райский, – когда всё это будет свободно, когда все миражи, лень и баловство исчезнут, уступив место настоящему “делу”, множеству “дела” у всех, – когда с миражами исчезнут и добровольные “мученики”, тогда явятся на смену им “работники”, “Тушины” на всей лестнице общества…»

По впечатлительной натуре своей, он пристрастился к этой новой, простой, мягкой и вместе сильной личности. Он располагал пробыть в «Дымке» и долее. Ему хотелось вникнуть в порядок хозяйственного механизма Тушина. Он едва успел заметить только наружный порядок, видеть бросающиеся в глаза результаты этого хозяйства, не успев вникнуть в самый процесс его отправления.