Порфира и олива   ::   Синуэ Жильбер

Эфесий, который отошел в сторону, чтобы разделить с братьями хлеб и вино, которых было, впрочем, немного, возвратился к нему:

— Хочешь принять участие в агапе?

Калликст знал: так у них называется общая трапеза.

— Нет, — отрезал он. — Я бы предпочел просто потолковать с твоим сыном. У меня есть к нему вопросы.

Удивленный, бывший вилликус какое-то время раздумывал, потом ответил:

— Хорошо. Но не здесь. Следуй за мной.

Он отвел фракийца в укромную комнату, расположенную в стороне от прочих, и туда же к нему вскоре явился Ипполит.

— Мой отец сказал, что ты желаешь поговорить со мной. Что случилось?

Калликст нервно пригладил свои черные вихры:

— Я предпочел бы разобраться. Понять хочу. Как ты можешь проповедовать покорность и повиновение несчастным, страдающим под рабским ярмом? Как можешь призывать их смиряться и любить хозяев? Стало быть, это и есть то, что вы предлагаете угнетенным? Стать сообщниками собственных притеснителей?

— Я вижу... Да кто ты такой, чтобы столь строго судить о словах Павла?

— Ты сам знаешь: я раб. Прежде всего, раб, а потому не могу признать Бога, каков бы он ни был, если он благословляет закабаление человека.

В былые времена сын Эфесия лопнул бы от злости, теперь же он овладел собой, поразив Калликста спокойствием и твердостью своего ответа:

— Ты рассуждаешь так, потому что не знаешь. Ты не знаешь, что мы — всюду. Во дворцах цезарей, в патрицианских домах, в легионах, в мастерских, в эргастулах.