Порфира и олива   ::   Синуэ Жильбер

Тяжкие тени ликторов [36] и стряпчих странно вытягивались и подрагивали в мерцающем свете факелов, горящих в бронзовых подставках, подвешенных на сочащихся сыростью, провонявших плесенью стенах.

При виде этой мрачной армады, вооруженной клинками, пыточными тисками и дыбами, этими необходимыми вспомогательными средствами правосудия, Калликст почувствовал, как в нем вскипает желчь.

— Фуск, — сдавленным голосом начал он, — не надо, они не станут...

Судья прервал его жестом, как ему казалось, ободряющим:

— У нас не осталось иного выбора. Но не бойся, уверяю тебя, что твои друзья очень быстро уступят. Ликторы, — он повернулся к страже, — введите обвиняемых!

Тяжелая медно-красная бронзовая дверь отворилась, пропуская Флавию и Эфесия. Глаза девушки погасли, по щекам была разлита мертвенная бледность. Она двигалась, будто во сне, и, казалось, не заметила присутствия Калликста. Что до Эфесия, его лицо, обычно такое пустое, лишенное выражения, теперь было исполнено спокойствия и решимости.

В неудержимом порыве Калликст протянул руку, и его пальцы коснулись золотых волос девушки.

— Флавия, заклинаю тебя, послушайся префекта. Сделай это для меня.

Она медленно повернулась и обронила с какой-то отрешенной грустью:

— Я все это делаю ради тебя. Чтобы твое сердце открылось свету и ты зажил, наконец, Жизнью Истинной.

— Начинайте с мужчины! — распорядился Фуск. — И да свершится справедливость.