JК
Порфира и олива :: Синуэ Жильбер
Страница: 263 из 627Нам же надобно действовать как можно проворнее: добрые сделки подворачиваются редко, а расходы все растут. Эх, как вспомню благословенные времена императора Антонина!
Калликст сидел рядом с Карпофором в раскачивающихся носилках, держа путь к тому месту между Палатинским и Авентинским холмами, прозванному долиной Мурции, где был воздвигнут цирк. Он не слушал болтовни своего господина. Его взгляд блуждал среди толпы, которая по мере приближения к самому громадному сооружению города становилась все гуще и шумнее. Но, глядя на эту разноплеменную массу, где иберниец соседствовал с уроженцем Паропамиса, а рядом с пышными матронами мелькали продубленные солнцем грузчики, он не видел ни тех, ни этих, ему без конца мерещились только два женских лица. Рабыня и фаворитка. Такие близкие друг другу и вместе с тем настолько разные. Словно бы у них, наперекор разделявшему их расстоянию, в груди билось одно сердце.
Между тем носилки остановились: они были у цели. Калликст, оставив ростовщика, направился к привилегированным местам амфитеатра, предназначенным для сословия всадников. Тессера — опознавательная табличка, полученная от Карпофора, — давала ему право выбрать место по своему вкусу.
Фламма ... Кассий ... Октавий ... — перед глазами проплывали имена любимцев толпы, нацарапанные на стене, окружающей арену. Все это были знаменитые возницы, победители в искусстве вождения колесницы.
Калликст сидел рядом с Карпофором в раскачивающихся носилках, держа путь к тому месту между Палатинским и Авентинским холмами, прозванному долиной Мурции, где был воздвигнут цирк. Он не слушал болтовни своего господина. Его взгляд блуждал среди толпы, которая по мере приближения к самому громадному сооружению города становилась все гуще и шумнее. Но, глядя на эту разноплеменную массу, где иберниец соседствовал с уроженцем Паропамиса, а рядом с пышными матронами мелькали продубленные солнцем грузчики, он не видел ни тех, ни этих, ему без конца мерещились только два женских лица. Рабыня и фаворитка. Такие близкие друг другу и вместе с тем настолько разные. Словно бы у них, наперекор разделявшему их расстоянию, в груди билось одно сердце.
Между тем носилки остановились: они были у цели. Калликст, оставив ростовщика, направился к привилегированным местам амфитеатра, предназначенным для сословия всадников. Тессера — опознавательная табличка, полученная от Карпофора, — давала ему право выбрать место по своему вкусу.
Фламма ... Кассий ... Октавий ... — перед глазами проплывали имена любимцев толпы, нацарапанные на стене, окружающей арену. Все это были знаменитые возницы, победители в искусстве вождения колесницы.