Портрет призрака   ::   Норминтон Грегори

Людские голоса, перепархивание птиц в кустах, трели жаворонка в небе — все это словно отдалялось и терялось в дымке. Наконец кисть выскользнула из пальцев Натаниэля, и он начал похрапывать.

Ему снился один из самых ненавистных его снов, в которых он продолжал рисовать, с трудом водя кистью, что стала вдруг толщиной с морковину, по невероятно грубой бумаге, на которую никак не ложилась краска. Он не мог сказать, что было предметом рисования: завитки и спирали заполняли лист, пока от белого цвета листа не оставались лишь крапинки, похожие на звезды в ночном небе. Он смутно слышал глухой стук и металлические позвякивания — лязг дьявольской машинерии; и еще слабые вскрики, будто множество людей, спящих в одной комнате, разом увидели кошмар и застонали в подушки.

Его пробудили мушкетные выстрелы. Он вспомнил, где находится, и разом понял, что происходит. Тело прижималось к земле, подчиняясь животным инстинктам. Не поднимаясь, он выполз на вершину холма.

Значит, те рассказы не были пустыми слухами. Натаниэль ошеломленно смотрел вниз. Всадники пробирались сквозь высокий вереек, поднявшись на стременах и тыча лошадей шпорами. Пехотинцы, которых было намного больше, чем верховых, уже рассыпались по всей общине. Они сгоняли вместе женщин и детей и угрожали мушкетами упрямящимся мужчинам.

Конечно, слышались и протесты диггеров, и сердитые окрики солдат; но нельзя было сказать, чтобы солдатам пришлось прибегнуть к насилию.