Портрет призрака   ::   Норминтон Грегори

Он проклинает себя за неудачу с Деллером; проклинает Деллера за отступничество, едва прикрытое претенциозной философией; проклинает даже непреложные истины, которым они когда-то посвятили себя. По мере усиления миазмов спазм внутренностей мало-помалу слабеет. Это упадок его духа отравляет все кругом, даже сам воздух. Вдруг боль исчезает, и Дигби издает стон облегчения сквозь судорожно стиснутые зубы. Сделав над собой усилие, он расцепляет сжатые до боли челюсти.

Где-то в полях перешептываются деревья, мальчишки играют в ручьях — а Дигби чувствует себя заключенным под холодным прозрачным колпаком. Он не может радоваться весне, ведь каждый бутон ее таит в себе плоды, которым предстоит сгнить. За что ему суждено страдать в одиночку, почему он должен без всякой поддержки хранить и защищать память о постигшей их неудаче? А его бывшие собратья в то же время процветают, поддавшись моральному разложению. Несправедливость, бессердечие, благоденствие грешников — все убеждает его в том, что исход Времени уже близок. Мир — это чрево смерти.

Подтеревшись и сполоснув руки, Дигби раздевается догола. На покрывале кровати он обнаруживает букетик засохших цветов и подносит их к лицу. Тот же аромат, что был в гостиной, исчезающий, еле уловимый. Дигби пробует на вкус ее имя: Белинда. Он кладет цветы на прикроватный столик, приподнимает одеяло и забирается в кровать, на чистые простыни. Но не успевает он улечься, как поясницу пронзает острая боль. Жестокое, но необходимое напоминание.