Последние заморозки   ::   Пермяк Евгений Андреевич

Все это говорится без всякого намёка на то, что Лидочка не случайно внимательна к Николаю Олимпиевичу. И если сейчас она занимается его покупками на виду у всех, то никто не усматривает в этом нарушений норм общежития. Всякая другая поступила бы точно так же.

Но если уж говорить откровенно, то после первого неудачного брака Лидочка никак не исключила бы второй, удачный, хотя и неравный брак с Николаем Олимпиевичем. И этот брак украсил бы не только его, но и её.

Пускай в первые месяцы люди всплёскивали бы руками и говорили: «Вот только представьте себе…», или: «Такая молоденькая и…» А потом бы привыкли и, привыкнув, стали относиться к ней с уважением, потому что Николая Олимпиевича в самом деле можно полюбить, и есть за что. Труженик, сутками не покидающий завод, тянущий нелёгкий воз, может быть, и достоин, чтобы его квартира в старом заводском доме посветлела и ожила весёлым смехом; таким, как у Лидочки. Чтобы два одиноких обеда оказались общим обедом. Чтобы давно молчащие и, может быть, уже ослабнувшие струны старого рояля зазвучали вновь и застоявшаяся в гараже наградная «Волга» открыла счёт километрам на своём спидометре.

Николай Олимпиевич, возвращаясь домой, слегка насвистывал мелодию «Весёлый ветер». И это вполне закономерно. Ему стало ясно, что он ещё может нравиться, и не по занимаемому им положению, а… как таковой.