Последний бой   ::   Федоров Павел Ильич

Вчера вечером съели последний хлеб. Не берегли, а лопали кому сколько влезет...

— Можно питаться картошкой,— заметил я, видя, в каком они находятся беспомощном положении.

— А где ее возьмешь? — отозвался Севка. Он был самый молодой из них, сильный и уравновешенный.

Я высыпал на травку двадцать чистеньких, ровненьких, одна к одной, картофелин.

— Никифоров, милый человек! Ты не представляешь, как я рада, что мы опять вместе. У тебя и картошка, и хлеб, а у нас...

— И даже еще кое-что найдется,— радовался я, что кончилось мое одиночество.

Я пока не стал посвящать их в свои планы и согласился с их предложением поменять местонахождение. Пятачок, где я приютился ночью и собрал дрова, был мелколесным, редким и далеко просматривался.

Мы передвинулись западнее и нашли густоватый молодой лесок с готовым для костра углублением. Севка с Семеном ушли за дровами. Володька стал точить бритву, Катя занялась моими ранами, приготовив свежий, совершенно новый бинт.

— Ну и видик у тебя,— осмотрев меня с головы до ног, проговорила она.

Я действительно был похож на клоуна пиджак из чертовой кожи, грязные стеганые брюки, ботинки сорок пятого размера.

Прислушиваясь к нашему разговору, Володька достал из своего сидора сверток и, подавая его мне, сказал:

— Можете надевать. Кавалерийские. Только в седловине распоролись по шву. Катя зашьет.

Брюки были из темно-синей диагонали с шикарными кожаными леями.