Последний бой   ::   Федоров Павел Ильич

Гришин встал, и мы вместе прошли к повозке. Проводя ладонью по туго натянутой материи, спросил:

— Как там здравствуют бикбаевцы? — Он скользнул взглядом по моей фетровой шляпе.

— Хорошо здравствуют, вас вспоминают.

— Саша Бикбаев боевой командир, мой старый друг. Мы с ним совершили много больших кругов... Много! — Гришин резко очертил предполагаемые круги рукой с зажатой между пальцами махорочной цигаркой.— С того времени раненых у нас ох как прибавилось! — И снова энергичный жест рукой в сторону кибиток, и улыбка сменилась жестковатой на лице складкой. Он не высказывал всех своих мыслей, подоплека которых была хорошо мне ясна. Маневрировать с госпиталем на колесах при приближении фронта становилось все труднее. На поле не выскочишь и в лесу, тем более в болотистой местности, не везде проедешь.

Я ждал от него еще одного вопроса, который был должен тревожить такого человека, как Гришин.

Сделав глубокую затяжку, он спросил негромко:

— Вы пришли с группой Головачева?

— Да.— Это был тот самый вопрос, которого я ждал.

— Вы знаете все подробности?..— Он взглянул на меня вопрошающе. Слова его не растворились, а как-то тяжело повисли в воздухе.

— Да. Знаю.

— Если не трудно, расскажите.

Подробно, обстоятельно, с тягчайшим в душе ощущением воспроизвел я картину той трагической ночи.

Гришин долго молча курил. Потушив цигарку, вытер платком лицо.

— Слова о дисциплине в разведке надо высекать на стволе автомата...