Последний бой   ::   Федоров Павел Ильич

— Я все, товарищ комбат, понимаю. Вы командир, должны наперед думать. Когда я был председателем сельского Совета, тоже о людях думал; когда у вас отделением командовал — опять же... Сейчас я с костылем, за вами не поспеешь. Теперь можно и без Мишки Шкуткова с фрицами справиться... Ладно. Ступайте и не рвите мое сердце...— Шкутков круто повернулся на костыле и заковылял в кусты. Матяш вскочил и пошел за ним.

— Мы как спутанные кони, что и говорить,— сказал Артем.

Я их встретил с Терентием на болоте. Опираясь на палки, они шли в обнимку и очень обрадовались, когда увидели меня сидящего на кочке, пытавшегося как-то починить раздрызганный сапог. С тех пор и не расставались.

Особенно трудно пришлось Терентию. Он был ранен в голень. К тому же страдал еще язвой желудка. В госпитале ему давали иногда молоко и болеутоляющие средства. После нашего похода за Сож все переменилось. Я видел, как Терентий сидел в щели согнувшись, корчился от боли. Как он жил эти пятнадцать дней?

Пока Матяш разговаривал со Шкутковым, партизан принес большой кусок сырого мяса, отдавая его нам, сказал:

— Мы вам оставляем котелки. Сварите потом. А на поле сколько угодно картошки. Всего вам доброго, друзья.— Партизан помахал нам рукой и ушел.

Подошел Матяш, и мы простились. Печальным было наше прощание. Но я не был в обиде на комбата... Совет его мы приняли и решили попытать счастья — перейти линию фронта.

— Ну что же, старший лейтенант, командуй. На тебя вся надежда.